«Российская Газета» - о ситуации с госзаказом РФ по камвольным тканям
19 января состоялось заседание коллегии Евразийской экономической комиссии, на котором рассматривалось обращение белорусской стороны об отмене ряда распоряжений правительства России, касающихся поддержки российских производителей тонких шерстяных тканей. Накануне заседания корреспондент «Российской газеты» Татьяна Зыкова побеседовала с исполнительным директором Брянского камвольного комбината, вице-президентом Союзлегпрома, председателем комитета по шерстеперерабатывающей промышленности Евгением Томаком. Материал под заголовком «Держите стрелку» опубликован в N6875 от 18 января 2016 г.
ДЕРЖИТЕ СТРЕЛКУ
Из какой ткани будут шить брюки для военных и мундиры для прокуроров
Форменный госзаказ
Документы, о которых идет речь, касаются поддержки российской «шерстяной» отрасли в части обеспечения госзаказом.
В 2014 году правительство РФ распорядилось в качестве дополнительного технического условия исполнения госконтрактов при поставках формы заказчикам (минобороны, МВД, ФСБ, Генпрокуратура, ФТС и ФНС - всего 15 силовых ведомств) использовать при пошиве кителей и брюк только отечественные тонкие шерстяные ткани производства крупнейшего Брянского камвольного комбината.
Законодательство о госзакупках это разрешает. Тем более что поставщики импортных, большей частью китайских тканей, которые до 2013 года «атаковали» российских силовиков, часто демпинговали и поставляли ткани с заниженным содержанием шерсти и уменьшенным количеством нитей. Ко всему прочему, китайские ткани не соответствовали климату, мялись и не «держали» стрелку.
Кроме того, в 2013 году в одном из крупных ведомств разразился скандал с непоставкой сотен тысяч метров импортной ткани для пошива формы, в результате чего его сотрудники могли в одночасье остаться «раздетыми». Чрезвычайную ситуацию тогда спасли отечественные производители из Брянска - в срочном порядке выпустили 800 тысяч метров высококачественной ткани. Обмундирование пошили в срок.
Экстремальная история вскрыла ключевую проблему - зависимость от шерстяного импорта представляет угрозу национальной безопасности. Если в стране есть шерсть и ткань, то сшить из нее можно все, что угодно, - от теплых брюк до пальто, хоть вручную ниткой с иголкой. Если нет, то из воздуха ни одежду, ни мундир не сошьешь.
Собственно, об этом в 1990-х государство забыло. Из 70 шерстеперерабатывающих предприятий в России к концу 2000-х камвольных осталось всего три - в Брянске, Павловском Посаде и в Екатеринбурге. Иностранные компании буквально «выжгли» национальных производителей. Выжившие три комбината остались с проблемой загрузки мощностей.
Только прямое вмешательство президента страны остановило угасание отрасли. По его инициативе правительство поддержало производителей шерстяных тканей госзаказом - выпустило распоряжение, устанавливающее дополнительное условие поставщикам - шить форму из российских камвольных тканей.
Логика понятна. Конкуренция в сфере госзакупок приводит либо к банкротствам, либо к махинациям поставщиков с поставками тканей, не соответствующих техническим условиям заказчика. Сложность в том, что контролировать качество тканей в готовых изделиях очень затратно, а вернуть поставщику неприемлемую продукцию практически невозможно - бюджетные средства «завязаны» на контракты. Поэтому принятое правительством решение о закупках было более чем обоснованным.
Три из оставшихся на российском рынке камвольных комбината - Брянский, Павлово-Посадский и Свердловский - разделили между собой «форменный» госзаказ в пропорциях, соответствующих предыдущим долям поставок, и взялись за импортозамещение.
Брянские камвольщики уже в сентябре 2015 года полностью выполнили заказ и обеспечили поставку более 2 миллионов метров ткани, из которой затем российские швейники изготовили 750 тысяч кителей и брюк. При этом еще и сэкономили бюджету полмиллиарда рублей.
Ищи соседа
Между тем в ноябре 2013 года президент Белоруссии подписывает указ о государственной поддержке собственного национального шерстяного производителя - минского комбината «Камволь». Государственный инвестиционный проект предполагает выработку 5-6 миллионов погонных метров камвольных тканей в год. При этом спрос на такой объем продукции в Белоруссии не сформирован. Для сравнения: в России весь «шерстяной» госзаказ на 2015 год составил 2 миллиона метров. А в 2016 году из-за сокращения бюджета будет и того меньше .
С этого года модернизированный комбинат «Камволь» приступает к работе. А прошлой осенью белорусы окатили российских коллег требованием обеспечить «равный доступ» предприятий Евразийского экономического союза к государственным и муниципальным заказам РФ. В частности, белорусы потребовали отменить те самые распоряжения правительства РФ о дополнительном условии к поставщикам форменной одежды из тонких шерстяных тканей для государственных нужд, которые были призваны поддержать российских камвольщиков в кризис.
«Представьте, два соседа, у одного один огород, а у другого другой. И вот сосед приходит к вам и говорит: теперь я на вашем огороде буду работать, отдайте мне ваш госзаказ», - говорит директор
Брянского камвольного комбината, вице-президент Союзлегпрома, председатель комитета по шерстеперерабатывающей промышленности Евгений Томак. Причем о равной конкуренции в данном случае речи нет.
В Минпромторге России, который исследовал историю конфликта, на этот счет есть экспертное заключение. Белоруссией нарушено шесть положений 28-го Приложения к Договору о Евразийском экономическом союзе. Согласно документу стороны не имеют права давать субсидии из бюджета, беспроцентные и беззалоговые кредиты, создавая абсолютные преференции для своих производителей на общем рынке. Тем временем Минскому камвольному комбинату по указу белорусского президента в виде прямой помощи и беспроцентного беззалогового кредита выделено 90 миллионов евро. По сегодняшнему курсу это примерно 6 миллиардов российских рублей. «О каких равных условиях конкуренции может идти речь при столь огромных госдотациях?» - спрашивает Томак.
Большинство мер господдержки ОАО «Камволь», по оценкам экспертов, являются прямыми и непрямыми государственными специфическими субсидиями конкретному предприятию. А по Договору о ЕАЭС такие субсидии запрещены. Правда, как оговаривается в этом наднациональном документе, если субсидия одного государства-партнера нанесет ущерб отрасли национальной экономики другого. Парадокс в том, что о причинении ущерба можно судить только как о свершившемся факте. В интересах российской стороны этот ущерб предотвратить, а не подсчитывать убытки на пепелище.
«Белорусские коллеги нам говорят, когда вы оценки своего ущерба представите, тогда и требуйте от нас устранения нарушений. Иными словами, давайте сначала уничтожим российских производителей, а потом вы нам предъявите ущерб«, - недоумевает Евгений Томак. И перечисляет будущие риски.
По его словам, получив льготные государственные кредиты, белорусские конкуренты на ниве российского госзаказа начнут либо демпинговать, предлагая наименьшие цены на ткани по сравнению с российскими шерстянщиками (им-то приходится платить по кредитам с высокими ставками уже сегодня), либо привлекать российских швейников отсрочкой платежа вплоть до года, тем самым выдавливая «конкурентов» из отрасли.
Впрочем, уверяет Томак, в перспективе, после ликвидации российских предприятий, реальная цена на белорусскую ткань значительно возрастет для российских заказчиков. С учетом того, что белорусам придется возвращать «тело» кредита в казну своего государства по 8 миллионов евро в год, при формировании их себестоимости на прочих равных условиях она составит 1200-1300 рублей за метр. А в России стоимость аналогичного метра - 600-700 рублей. Кроме того, белорусам надо и прибыль зарабатывать.
«Стоимость ткани для российского госзаказа в 2015 году была 1,2 миллиарда рублей. Допуская демпинг со стороны белорусского предприятия в 30-40 процентов, ОАО «Камволь» потеряет 350-400 миллионов рублей. А Брянский комбинат в таких условиях просто перестанет существовать», - показывает кипы прогнозных расчетов Томак.
Иными словами, конкурировать «на равных» не получится. Три последних российских шерстяных ткацких производства, возможно, обречены, имея под боком такого «конкурента».
Важно то, что сегодня белорусское предприятие имеет свободную дорогу на основную часть российского рынка, включая беспрепятственный доступ к заказам российскихгоскорпораций. Единственное исключение - заказы министерств и ведомств России, объем которых составляет всего 5-10 процентов от объема российского рынка, подчеркивает Томак.
«У белорусских коллег есть все возможности развивать свое присутствие в России, импортозависимость нашей страны по камвольным тканям составляет более 90 процентов, и место на гражданском рынке для белорусских тканей, конечно, есть», - говорит Томак. На этом фоне борьба за российский госзаказ выглядит как подножка российским партнерам .
Кстати, российские и белорусские спорщики перед тем, как их дело завтра будет рассматривать коллегия Евразийской экономической комиссии, еще в сентябре провели двусторонние переговоры, на которых договорились о передаче 5 процентов от российского госзаказа белорусскому камвольному комбинату. Протокол подписали замминистра промышленности и торговли Виктор Евтухов и председатель концерна «Беллегпром» Николай Ефимчик. «Вероятно, в Республике Беларусь есть всего несколько человек, которые реально понимают, что происходит и что реально надо делать на минском «Камволе». Среди них Николай Ефимчик, - полагает Евгений Томак. - Но он зажат сегодня в рамки существующего регламента государственного управления. И, судя по всему, ему весьма сложно донести проблему и согласовать с высшим руководством необходимые управленческие решения».
Казалось бы, проблема решена. Однако вскоре белорусы снова обратились в коллегию ЕЭК с требованием отменить распоряжение о приоритете российских производителей.
«Сотрудничество в рамках Евразийского союза требует от нас проявления солидарности и согласованной промышленной политики, - говорит Евгений Томак. - Как известно, российскиекамвольщики не участвуют в обеспечении государственного заказа в Республике Беларусь и не предпринимают подобных попыток. Евразийский союз должен представить новые возможности для развития предпринимательства, а не создавать предпосылки для передела российского рынка гособоронзаказа».
Как вам это?
Александр Гусев, заместитель директора Российского научно-исследовательского института экономики, политики и права в научно-технической сфере:
- В союзнических российско-белорусских отношениях взаимная открытость рынков государственных закупок становится естественной.
Однако конкуренция на этих рынках должна быть конструктивной как по масштабу, так и по содержанию, без превращения в примитивную «драку» ведущих компаний, представляющих развитые в обоих государствах отрасли промышленности. Такая практика становится разрушительной для межгосударственных экономических связей.
Упорство белорусской стороны, отстаивающей интересы собственного производителя, представляется более уместным при работе на рынке Евросоюза и других регионов. В партнерских отношениях рыночные факторы, безусловно, остаются важными, но не являются необходимыми и достаточными при принятии взаимовыгодных решений.
Легпрому снова тяжело
Ситуация в шерстяной отрасли, несмотря на действующее распоряжение правительства о госзаказе, в начале года снова обострилась, выражает озабоченность вице-президент Союзлегпрома Евгений Томак.
Из-за сокращения расходов бюджета некоторые заказчики - министерства и ведомства - еще в 2014 году пересмотрели нормы по обеспечению личного состава новым обмундированием. Увеличили с трех до пяти лет сроки его носки. И предлагают производителям и поставщикам готовых шерстяных изделий снизить цену. «Отрасль снова поставлена в тяжелое положение», - комментирует Томак.
Сегодня, по его словам, настал тот момент истины, когда государство должно поддержать долгосрочными, на 5-7 лет, заказами ведущую сотню предприятий легкой промышленности страны - швейников, трикотажников, текстильщиков, обувщиков.
Для этого члены Союзлегпрома предлагают поправки в закон о торговле, чтобы 30 процентов товаров легкой промышленности, включая детские, на полках магазинов были российскими.
Стимулировать загрузку лучших швейных предприятий страны и сбыт их продукции помогло бы и создание оптово-закупочного предприятия "Росторгодежда" со стопроцентным госучастием, например, в структуре "Росагоролизинга".
«Владельцы торговых сетей и индивидуальные предприниматели имели бы возможность покупать здесь любое количество качественной и недорогой сезонной одежды с не более чем 25-процентной наценкой на оптовую цену производителя. Это позволило бы им делать хорошую наценку в своих магазинах, а также заказывать российским швейникам копии модных товаров по образцам, ориентируясь на спрос», - говорит Томак.
Государство тем самым взяло бы на себя функцию здорового посредника - буфера, избавляющего от рисков промышленность и торговлю. «Легпром приносит в год более 60-80 миллиардов рублей налогов в бюджеты всех уровней и внебюджетные фонды. В то время как на его поддержку из федерального бюджета направляется не более 1 миллиарда рублей в год», - говорит Томак. При этом торговые сети ориентированы на импорт.
Президент страны поставил задачу увеличить долю товаров отечественного легпрома на рынке до 50 процентов. Минпромторг, по мнению участников рынка, действует максимально эффективно при имеющихся ресурсах. За 2-3 года главой минпромторга Денисом Мантуровым и его заместителем Виктором Евтуховым сделано многое: госзаказ стал практически полностью российским.
В конце 2015 года министерство внесло в правительство новые предложения о докапитализацииРоссельхозбанка на 5 миллиардов рублей для кредитования предприятий, о докапитализации "Росагролизинга" на 2 миллиарда рублей для приобретения оборудования, о субсидировании школьной формы для начальной школы.
Евгений Томак убежден, надо идти дальше. Российский легпром способен сегодня произвести любой качественный товар. «При необходимости мы и довезем оборудование, и пригласим технологов из любой точки мира», - поясняет он.
Вопрос в том, кто готов заключить контракты на годы вперед? Какие каналы сбыта заинтересованы сегодня в развитии отечественного Легпрома?
Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N6875 от 18 января 2016 г.
Версия для печати
